Леди открыла глаза, и спокойно поднялась на ноги. Удивленно оглядела открывшийся вид – пока она ворожила, мы успели вырыть вокруг нее целый котлован.
– Все, господа, хватит копать. Теперь помогите мне, – кашляя, прокричала девушка. Нужны повязки из ткани для нас и для лошадей. Давайте поставим их в центр, и заставим лечь.
В этот момент, у нее из‑под ног пробился ручей. Вот оно что. Леди притянула на поверхность грунтовые воды. Это действительно может помочь. Все стали с энтузиазмом вытаскивать из дорожных мешков запасное белье. Ханыга по ошибке залез в мешок дамы, достал от туда нечто кружевное, и изумленно на это уставился. Леди оставила лошадей, которым что‑то нашептывала, густо покраснела, подскочила к гоблину, мягко, но настойчиво отобрала у него предмет и засунула его обратно в сумку.
– Не думаю, что это подойдет, господин Ханыга, – вежливо пробормотала она, покраснев еще сильнее.
Гоблин смущенно извинился и полез уже в свою сумку. Огонь теперь пылал уже со всех сторон, и дышать становилось все труднее. Мы стали смачивать в воде тряпки, и завязывать ими морды лошадям и себе. Одновременно мы старались как можно гуще покрыть себя и лошадей слоем грязи. Когда работа была закончена, все сгрудились в центре площадки, там, где было глубже всего, и легли в жидкую грязь – к этому времени вокруг была настоящая преисподняя, волосы от жара трещали и скручивались.
Шеф, моргая воспаленными глазами глухо пробубнил в тряпку:
– Есть такое блюдо – рябчики, запеченные целиком в глине. Никогда больше не стану его есть. Товарищей по несчастью не едят.
– Их хотя бы уже мертвыми запекают… – вяло ответил один из эльфов.
Огонь бушевал вокруг нас не слишком долго, трава быстро выгорела, и пожар ушел дальше. Но это если считать объективно. По моим субъективным часам, пожар вокруг нас бушевал во много раз дольше, чем мне хотелось бы. По правде говоря, я бы вообще с огромным удовольствием обошелся без такого приключения. Когда треск сгорающей травы отдалился, и стало возможно дышать, не опасаясь опалить глотку, я поднялся, пытаясь оценить ущерб.
Ну что сказать, формально мы обошлись без потерь. Все были живы, даже лошади, крысодлак, который первым закопался в грязь по самые ноздри, и поэтому пережил катаклизм легче всех, теперь радостно возился в грязи. Все остальные возились в грязи совсем не так радостно. Сверху мы были покрыты коркой запекшейся земли. Толстой коркой запекшейся земли. Снизу она была жидкая, и теплая. Пахло палеными волосами, вещи в дорожных мешках, которые были тоже заблаговременно закопаны в грязи, промокли и испачкались. Ведьма, отбросив стыд, с грустью рассматривала то самое кружевное великолепие, которое теперь вряд ли можно будет когда‑нибудь использовать по назначению.
– Я отдала за них все свои карманные деньги, – печально произнесла она. – Настоящий шелк. Работа лучших мастериц хоббитянок. На эти деньги можно было купить десяток более дешевых комплектов работы эльфийских мастеров. Или полсотни орчанских.
Она тихо всхлипнула.
Теперь покраснели господа гвардейцы. А гоблин тихо пробормотал:
– А вот интересно, зачем было это брать с собой в дорогу? Это, конечно, не мое дело, но кого вы собирались этим сразить, леди?
Леди опомнилась и вспыхнула от смущения. Раздраженно ответила:
– Между прочим, разве нельзя стараться для себя самой, господин насмешник? К тому же, это белье очень удобное. Я не хочу больше об этом говорить! – решительно закончила она, и, скомкав тряпочку, засунула ее обратно в мешок.
Шеф, прокашлявшись, сменил тему.
– Предлагаю остановиться здесь до утра. Надо хоть как‑то почиститься.
Предложение было приято всеми. С энтузиазмом. Разводить костер сегодня не стали. Лейтенант эльфов посмотрел на лица своих подчиненных, передернувшихся от отвращения после того, как он предложил выбрать, кто будет этим заниматься, и отменил приказ. Огня на сегодня всем хватило.
Все устало взялись за обустройство стоянки, только леди, сидя возле ручья, упорно пыталась спасти хоть что‑то из своего багажа. Спустя какое‑то время, к ней присоединились остальные – нам всем не помешало бы почиститься. В конце концов, ручей снова стал очень грязным, и леди, чуть ли не плача, попросила всех прекратить издевательство. Мы кое‑как очистили то, что было на нас, и решили теперь заняться умыванием. У девушки был такой несчастный вид, что я молча полез в седельные сумки, достал оттуда то, что осталось от палатки, и кое‑как приспособил ее в качестве ширмы. За свои старания был вознагражден таким признательным взглядом, что он окупил все предыдущие неприятности. Впрочем, остальным ширма тоже очень пригодилась. Даже крысодлак, обычно яростно протестовавший против мытья, на этот раз, хоть и с недовольным видом, но согласился помыться. Подозреваю потому, что количество грязи, засохшее на его меху, по весу превышало его собственный.
В общем, спать все улеглись уже далеко после заката, и только плеск и сдавленные ругательства показывали, что леди еще не оставила надежду отстирать хоть что‑нибудь из одежды.
До рассвета было еще далеко. Проснулся я от того, что крысодлак неделикатно укусил меня за голую пятку – перед сном я нашел в себе силы снять обувь.
– Ну что такое опять? – сонно прошептал я, стараясь не будить окружающих. Все спали, кроме несчастного часового, который тоже не сказать, что бы бодрствовал. Я хорошо разглядел его силуэт – парень мерно клевал носом, опершись на лук, время от времени тревожно всхрапывая в такт шуршанию ветра. Даже леди, наконец, успокоилась – то ли отстирала все, что хотела отстирать, то ли просто плюнула на эту бесполезную затею. Я потер глаза, и уже более осмысленно посмотрел на крысодлака. Его глаза светились зловещим желто‑зеленым цветом, и он как‑то подозрительно суетился, настороженно принюхиваясь. Я огляделся и прислушался. По‑прежнему не видел ничего враждебного. Да и кто смог бы подобраться к нам по равнине теперь, когда даже то укрытие, которое могла предоставить трава, исчезло? Хорошо, ветер стих, а то за ночь нас бы просто засыпало пеплом.
Стоп. Если нет ветра, то что шуршит? Я решил, что лучше мы эту загадку разрешим коллективно, и во все горло заорал, одновременно судорожно натягивая обувь:
– Тревога! К оружию!
Слава всем богам, разумные в нашем отряде подобрались тренированные – никто не стал задавать дурацких вопросов. Даже леди Игульфрид, которая, по‑моему, оделась и приготовилась к бою, даже не успев проснуться.
Однако, после того, как все пришли в себя, и поняли, что ничего опасного не происходит, на меня стали поглядывать с недоумением. А некоторые – с откровенным раздражением.
– И чего ты разорался, сид? – задал логичный вопрос шеф. – Только не вздумай говорить, что тебе плохой сон приснился. А то я тебя сейчас так успокою, что ты до завтрашнего вечера не проснешься. И потом будешь всю ночь в карауле стоять!
Я еще успел обратить внимание, с каким ужасом уставился на шефа наш бравый лейтенант. Действительно, ведь по его мнению, орк только что оскорбил венценосную персону! Но в следующий момент всем стало не до тонкостей придворного этикета.
Первой завизжала леди Игульфрид. Она стала топтаться на месте, исполняя какой‑то странный танец, высоко поднимая колени и совершая безумные прыжки из стороны в сторону. Долго оставаться в неведении по поводу такого странного поведения нам не пришлось. Да и причина странного шуршания стала ясна. Вокруг нас было множество грызунов, которые остервенело набрасывались на людей и лошадей, рвали одежду и кожу. Панически заржали лошади. Я подбежал к ним, и стал распутывать им ноги, некоторые из эльфов присоединились ко мне.
– Они мертвые! Эти животные все мертвы! – прокричала ведьма. Бейте их серебром!
Сама она уже надела свои когтистые перчатки, и теперь размахивала ими, захватывая по паре трупиков одновременно с каждым ударом.
– Надо бежать! Их будет только больше! – Крикнул гоблин. Я свистнул крысодлаку – вот уж кто хорошенько опробовал свои новые когти и зубы, вокруг него валялось уже несколько десятков окончательно упокоенных тварей.
Когда все оказались на лошадях, я бросил справа и слева от нас по магическому шару, которыми нас снабдили маги. Шеф, глядя на меня, сделал то же самое. Таким образом вокруг нас оказалось приличное пространство, очищенное от мертвых животных. Новая разработка пришлась очень кстати, особенно благодаря тому, что мелкие частицы серебра продолжали вихриться в воздухе, так что новые твари нас пока не беспокоили. Мы торопливо добили тех, которые остались внутри пораженной серебром области. Серебряная пыль почти осела, и мы, кое‑как успокоив лошадей, поспешили прочь от родника.
– Простите, господин Сарх, вам не кажется, что кто‑то хочет нас убить? – Вежливо обратился ко мне лейтенант. – Не лучше ли нам вернуться?